Архив номеров "Щит и меч" → 2007 год

Генерал сцены

Имена
Артисты бывают разные - “одноразовые” и те, ради которых зритель валом валит на спектакли, творческие встречи, в кинотеатры. Таких актеров мы обычно называем народными. Они действительно заслужили это звание. И неважно, имеет ли тот или иной актер титул народного официально или просто любим зрителем. Борис Химичев стал народным задолго до того, как Указом Президента России ему было присвоено это звание. Три года назад мэтр советского и российского кино был удостоен еще одной высокой награды. Борис Петрович стал кавалером ордена Почета. На днях наш корреспондент встретился с артистом и задал ему ряд вопросов.

- Борис Петрович, вас можно поздравить?
- По поводу?
- До генерала дослужились. Шутка ли, заместителя министра внутренних дел сыграть...
- Да, пришлось побывать в этой “должности” в сериале, на мой взгляд, очень неплохом, “Близнецы”. Но сыграл я ее не очень успешно.
- Почему так считаете? Ведь отзывы зрителей и критиков были вполне положительными...
- У меня доказательства имеются. Сразу после завершения съемок “Близнецов” меня “разжаловали” до полковника, и из замов министра я превратился в начальника РОВД. Именно эту роль мне пришлось играть в следующем сериале.  Кстати, моя “милицейская” карьера в кино началась давным-давно, когда я сыграл инспектора ГАИ капитана Маджиева в фильме “Двойной обгон”.
- А свой первый опыт на съемочной площадке помните?
- Конечно! Увы, дебют был неудачным. Меня попросту выгнали со съемок. В ту пору, когда я только учился на актера, рождался великий фильм “Война и мир”. Группу студентов, в том числе и вашего покорного слугу, пригласили принять участие в съемках. Я должен был играть молодого корнета на балу у Ростовых. Поставили меня в первый ряд, почти у самой камеры. Я так старался, что Сергей Бондарчук убрал меня сначала во второй ряд, потом в третий, пятый, седьмой... В итоге вообще удалил. Так я и не попал в эту ленту. Я не обиделся. Бондарчук абсолютно правильно поступил. Слишком неестественно я двигался и портил ему всю картину. Вывод для себя я сделал: не высовывайся.
- А учились-то где?
- Я окончил Школу-студию МХАТ. Впрочем, пришел я туда, имея запредельный для абитуриента возраст. Мне было двадцать семь. Случилось это в шестидесятом году.  Класс Павла Массальского был одним из самых сильных. В год моего поступления его окончил Владимир Высоцкий (он часто приходил в училище к своему приятелю Всеволоду Абдулову, нашему сокурснику).
- Почти все актеры вспоминают студенческие годы с ностальгией: дружеские посиделки в общаге,  влюбленности, романы...
- Я сам из деревни. А там несколько иное воспитание, чем в городе: сблизился с женщиной - женись. Кстати, и все мои многочисленные браки, видимо, от такого серьезного подхода. К тому же я был гораздо старше однокашников, да и характер какой-то нелюдимый у меня в ту пору был. Жил я очень скромно, одевался для Москвы бедно и, естественно, стеснялся своего вида.
Да и вообще познакомиться с девушкой для меня долгое время было проблемой. Первым предметом моего обожания стала актриса Татьяна Лаврова - юная, прелестная. Увидел ее в роли Нины Заречной и просто голову потерял. Не долго думая, написал ей письмо с объяснением в любви, под которым даже подписаться постеснялся. Судьба, однако, поспособствовала, мы познакомились, и наши отношения даже обещали перерасти в красивый роман.
- Почему только обещали?
- Я же рассказывал о печальном опыте съемок в “Войне и мире”. Здесь примерно то же произошло. Увидев ее среди зрителей во время учебного показа, я так начал стараться на сцене, что палку перегнул. После прогона она почему-то ко мне не подошла. Я полетел к ней домой, дверь долго никто не открывал, наконец вышла мама: “Таня просила передать, что вы для нее больше не существуете...” Спустя годы, когда я уже стал настоящим артистом, мы с Лавровой как-то случайно встретились, разговорились. Я не удержался, спросил, почему она тогда меня так стремительно оставила. “Извини, - говорит, - но ты на сцене показался мне таким бездарным...”
- А с чего началась карьера всамделишного артиста?
- Первая моя серьезная роль - поручик Артамонов в телефильме “Операция “Трест”. А вот настоящая известность, на мой взгляд, пришла ко мне намного позже. Да и вообще я избежал звездной болезни. Иммунитет у меня сильный. Ведь популярность - это мера ответственности, требовательности к самому себе, а не какие-то дополнительные блага.
- У каждого актера свое амплуа. У одних прекрасно получаются образы героев-любовников, у других этаких простачков, третьи, даже не пьющие в жизни, вживаются в роль алкашей. Вы же в основном играли военных и милиционеров.
- Видимо, из-за природной фактуры мне сразу предрекли такие роли. Рост у меня гренадерский, да и телосложением удался: кольчуги, гусарские ментики,  сталинские френчи и милицейские кители сидели на мне как влитые. На лошади я тоже неплохо смотрелся, но это скорее гены: отец служил в кавалерии. Думаю, сердце моей матери он покорил, сидя в седле, когда их полк квартировал в нашей деревне.
Начав сниматься, я хорошо “пошел”: по три фильма в год. Другой разговор - качество ролей.
- Но материально стали жить лучше?
- В сравнении со студенческой порой - да. Конечно же, богатым я не был. Но  гардероб свой обновил - актерского жалованья на это хватило: сшил два роскошных костюма из черного бархата. После училища Николай Охлопков взял меня в театр имени Маяковского. Тогда и свой первый угол в Москве появился - подсобка на верхотуре театра: не очень комфортно, зато на работу ходить близко. Впрочем, все равно умудрялся опаздывать. Однажды я чуть спектакль не сорвал. Проспал свой выход. В “Гамлете” я играл Горацио: пришлось на ходу натягивать костюм, влетел на сцену полуодетый.
Со временем обжился. Завхоз подарил мне старые театральные кулисы, я обил ими стены, натаскал реквизиторскую мебель, и жилье приобрело вполне богемный вид. В такой интерьер, с огромной “царской” кроватью, уже и девушку не стыдно было пригласить. Первый же “чердачный” роман закончился женитьбой. Моя пассия преподавала математику в школе, общих интересов почти не было. Отношения очень скоро стали обоих тяготить и через два-три месяца закончились. Второй брак - с Татьяной Дорониной - растянулся на годы.
- Где вы с ней познакомились?
- Она ведь тоже училась в классе Массальского. К моменту первой нашей встречи она уже кинозвездой была. Еще бы: “Старшая сестра” и “Три тополя на Плющихе” имели колоссальный успех. А я играл в театре всего несколько ролей, снимался лишь эпизодически - и вдруг получаю предложение попробоваться на главную роль в картину “Еще раз про любовь”, которую в итоге сыграл Лазарев. Приезжаю на “Мосфильм”, проводят меня в гримерную - и таким взглядом меня Татьяна Васильевна обожгла, что мне не по себе стало. Как-то смотрела она снисходительно-небрежно, оценивающе... Задело это мое самолюбие. Вышел я из гримерной и говорю помрежу: “Передайте примадонне, что я не только играть с ней, но даже и пробоваться на эту роль не стану...” Хотя уже тогда она мне очень нравилась, да и сниматься в кино сильно хотелось.
Снова мы встретились уже в театре Маяковского, и оба сделали вид, будто той встречи не было. После смерти Охлопкова труппу возглавил Андрей Гончаров и пригласил новых актеров: Джигарханяна, Леонова, Гундареву, Доронину.
В театре мы с Дорониной оказались в одинаковом положении. Ее приход никому, кроме режиссера, явно не был нужен, а  я вообще был не очень заметен, потому ни в одну из многочисленных внутритеатральных группировок мы не входили, и это непроизвольно сближало. Спустя некоторое время мы оформили отношения.
- Вернемся к кино. Какие роли, на ваш взгляд, у вас самые удачные?
- Трудно оценить самого себя. Пусть оценку моему творчеству дает зритель. Именно для него мы работаем, он высший судья и арбитр. Роли были разные. Играл как положительных героев, так и негодяев.
- Тяжело было перевоплощаться? Ведь, по-моему, бандита Копченого в “Сыщике” вы сыграли блистательно. И выражение лица, которое было очень злобным, и характер, и поведение его вполне реальные.
- Профессия актера состоит из многих составляющих. Немаловажную роль играют навыки, наблюдения, житейский опыт. Отрицательный герой - тоже человек. Да, он нарушает закон, нормы морали, концентрируется на своем “я”. Но ведь сделан из того же материала, что и нормальный гражданин. И у него есть какие-то болевые точки. Важно нащупать их, понять, как работают его мозги, чем он дышит, что в душе у этого персонажа.
- Кстати, о “Сыщике”. Где снимался этот фильм: в павильоне или была натура?
- В Смоленских лесах. И озера, и болото были самыми настоящими, так что приходилось по ним бегать, валяться в грязи. Во время съемок произошел курьезный случай. По сценарию я сталкиваю милиционера, которого блистательно сыграл Ташков, с баржи в воду. Очередной дубль. Я толкаю. Он падает и... не всплывает. Смотрю на воду - нет его. Не на шутку перепугавшись, кричу: “Ташкова спасайте!” А он проплыл под днищем и как ни в чем не бывало сидит за другим бортом и посмеивается.
- Во многих фильмах персонажи по сценарию выпивают коньяк, водку. Откройте секрет, что на самом деле они пьют?
- Конечно же, воду или лимонад. В театре, кино есть неписаный закон: трезвый артист всегда сыграет лучше, чем пьяный. Я допускаю, что некоторые могут выпить спиртного на съемочной площадке, но ничего хорошего из этого не выйдет. Лично я никогда не позволял себе такой выходки. Да и те режиссеры, с которыми мне приходилось работать, не допускали подобного.
- Одна из главных ваших работ - роль князя Юрия Долгорукого в одноименном кинофильме. Как вы относитесь к своему герою и к самой ленте?
- Не скажу, что фильм силен. Я имею в виду режиссерскую и операторскую работу. Но сама идея, заложенная в основе этого фильма, актуальна по сей день. О чем печется мой герой, князь Юрий? О сильной России, о единстве, о национальной идее. Весь фильм пронизывает эта мысль и заставляет задуматься зрителя. Ведь кино - это не только развлекаловка. Настоящее кино - это средство воспитания, воздействия на человека с целью сделать его, а значит, и общество лучше.
- Но ведь в последнее время появились такие фильмы, которые, мягко говоря, учат обратному.
- Понимаете, умный человек сделает правильный вывод из любого фильма, даже если в нем показывается насилие, праздность, аморальный образ жизни. Беда в другом. У нас в данный момент нет реальных нравственных ценностей, нет четко выраженной государственной идеологии. Нет пока еще национальной идеи. Посмотрите, что сейчас пропагандируется с экранов телевизоров, кинотеатров, со страниц газет и журналов. Нажива, развлечения, похоть. В этих условиях хорошего кино не создашь. Я не имею в виду отдельные картины. Они есть и будут. Я о кино как о массовом виде искусства. В советское время у нас было хорошее кино. И оно будет, оно возродится. Я верю в это. Но позже. Когда мы начнем жить не по понятиям, а по законам: юридическим и моральным. Кино - это зеркало, в котором отражается то, что происходит в данный момент в обществе.
- Само название нашей газеты говорит о ее читателях - в основном это люди в погонах. Что бы вы хотели пожелать им?
- Было время, когда все мальчишки мечтали стать летчиками, моряками, космонавтами. Очень хочется, чтобы эти времена вернулись, чтобы подрастающее поколение хотело подражать именно таким людям, а не бандитам и нуворишам.

Беседовал Евгений КАТЫШЕВ