| В ходе командировки на Северный Кавказ нам посчастливилось выполнять боевые задачи с коллегами из Костромы. Не раз они выручали нас, не оставались в долгу и мы. |
Мужская работа
В ходе командировки на Северный Кавказ нам посчастливилось выполнять боевые задачи с коллегами из Костромы. Не раз они выручали нас, не оставались в долгу и мы. Хотелось бы узнать, как складываются дела у наших побратимов, какие задачи они решают сегодня.
Сержант милиции Сергей Нестеров, УБОП УВД по Читинской области
На войне как на войне
Спокойная жизнь скучна. Потому часто тянет потосковать о временах, когда приказ заставил тебя бросить семью на произвол судьбы и убыть в Афган, откуда только и привез серебряный диск солдатской славы, осколок меж ребер, который удалит хирург четверть века спустя, да первую книжку о боевых друзьяхтоварищах.
Или нет, чеченские рейды и выстрелы в спину такие уж там вояки ближе и понятнее сыновьям. О последнем обстоятельстве с некоторых пор помню всегда. Ведь о доблести своего поколения, подвигах боевых друзей бывалые солдаты вспоминают не для славы. Для примера прямым наследникам жизни, дела право первым шагнуть вперед, на линию огня.
В 1995 году я волей приказа оказался в боевых порядках сводного парашютнодесантного батальона, штурмовавшего Грозный. Десятилетие спустя, уже в ходе второй чеченской кампании, командировку в Чечню выписали моему сыну. Бойцы отряда милиции специального назначения и отряда милиции особого назначения из Костромы приняли его в свои ряды (“ну кто же на переднем крае свободно эдак выбирает, кому, куда и с кем идти?!”), научили премудростям выживания под пулями и по итогам трех рейдов представили к медали “За отвагу”. Наверное, всем понятно мое стремление спустя даже годы увидеться с теми, кто опекал пацана в ратном становлении.
Еще планируя эту встречу, я знал, что она будет доброй. Ведь встречаться предстояло, судя по рассказам сына, с хорошими людьми. С профессионалами, мастерами своего дела, чье отношение к труду уже само по себе воспитывает и в них самих и в тех, кто рядом, нравственное совершенство, готовность вершить достойное.
Именно такие возрождают народную веру в справедливость. Именно после их рейдов внуки фронтовиков, попавшие в 18 лет в атакующие цепи по призыву, вторили дедам уже на чеченской земле: “Наше дело правое! Враг будет разбит!..” И победили.
В российской глубинке житейская мудрость удивительно искренняя. Убедился в этом, когда узнал, сколь зол полковник милиции Павел Бабчук на чеченскую кампанию за свой отряд. Недавно руководство МВД России затребовало обобщенный отчет о раненых и погибших среди личного состава с момента образования подразделения, так он не ограничился упоминанием вернувшегося из госпиталя Леонида Лещева. К числу безвозвратных потерь Павел Васильевич внес более 70 процентов подчиненных, потерявших изза долгосрочных командировок свои семьи.
Послушал сетования офицеров о своих детях, ставших сиротами при живом отце, послушал их в общемто оправдательные приговоры бывшим женам, ушедшим, нет, не к другим, а от постоянных тревог и боязни стать вдовами. И знаете, о чем подумал? О наших политиках, социологах, которые то ли по недомыслию, то ли по жестокому умыслу замалчивать проблему не берут в расчет эти личностные трагедии, глубоко народную скорбь. Кто после этого убедит разведенных мужей и жен, их обманутых уже в первом счастии детей в том, что семья в России ячейка общества?!
Может, потому так безоглядны и злы костромские мужики в боевой работе? Недавно в армейской компании услышал новый тост. Боевые побратимы, мотострелки, танкисты, артиллеристы, возвращавшиеся изпод Гудермеса к месту постоянной дислокации в свои гарнизоны, дружно выпили в привокзальном буфете за то, чтобы больше не встречаться здесь. Оказалось, что многие из них знают друг друга еще по прошлым локальным вооруженным конфликтам в Таджикистане, Фергане, Нагорном Карабахе, Приднестровье, Абхазии, Дагестане, Осетии, Чечне и еще раз Чечне (ничего не упустил?). Смерти не боятся, но очень надеются, что больше судьбу испытывать не придется.
Два просвета на погонах
и две звезды
Сотрудникам милиции на столь благоприятный исход дела даже после возвращения из командировки рассчитывать не приходится. Взять Николая Смирнова: два просвета и две больших звезды на его погонах, за плечами подполковника несколько выездов в горячие точки. А подвиг вершить довелось в родном городе, когда оперативнобоевая группа с ним во главе вынуждена была прервать блицтурнир по минифутболу и не только освободила заложника, но и штурмом взяла забаррикадированную квартиру матерого рецидивиста с целым арсеналом вооружения. В решающий момент Николай прикрыл своим телом товарищей от осколков гранаты, что и предрешило успех операции.
Перед операцией герой уже в госпитале узнал о проигрыше своей команды, расстроился, даже под наркозом матерился, вспоминает, краснея, симпатичная медсестра Юля. Теперь, после выписки, он в порядке реабилитации зачастил на стадион, задирается и вызывает на решающий бой команду омоновцев, благо дислоцируются соперники в соседнем административном здании.
Только вот откладывается раз за разом матчреванш: ОМОН готовит своих лучших бойцов в юбилейную сороковую “чеченскую” командировку. Это у себя на родине, в Костроме, подчиненные Николая Галкина, в отличие от ребят из ОМСН, ориентированных на силовое решение проблем в борьбе с организованной преступностью, специализируются на обеспечении общественного порядка при проведении массовых общественнополитических и спортивных мероприятий. А в далеком УрусМартане, иных районах Чечни посланцы всех милицейских служб и подразделений уравнены в правах и обязанностях, так или иначе играют роль третейского судьи и гаранта необратимости миротворческих процессов в Чеченской Республике.
Ситуация здесь такова, что порой приходится защищать людей и закон силой оружия, когда вопрос жизни и смерти не допускает третьего варианта ответа. Самоотверженность и верность Присяге у костромичей помножена на мастерство высшей пробы. А потому все задачи решаются безупречно.
Нет, вовсе не случайно, характеризуя кандидатов на предстоящий выезд, первый заместитель начальника УВД начальник криминальной милиции Николай Пилюгин, сам недавно вернувшийся из инспекционной поездки на Северный Кавказ, упор сделал на нравственные качества парней. Критерии профотбора в подразделения первого броска и не могут быть иными. Ведь уже само название должности “боец” и в ОМСН, и в ОМОН предполагает настрой на победу, готовность к беззаветному служению однажды избранной профессии стража правопорядка. Иначе зачем идти в бой, биться за правду, не будучи уверенным в своих силах и верности боевых друзей?..
За все время после создания ОМОНа, а это около 15 лет, лишь трое отказались от планового выезда в горячие точки. Их ссылки на пожелания жен и детей коллектив принял близко к сердцу. И никто не попрекнул этих троих “мелочным” напоминанием о том, что и у других, которые будут вынуждены убыть на войну вместо них, тоже есть семьи. Но даже в оцеплении на Дне города не нашлось желающих встать плечом к плечу рядом с “отказниками”. И они вынуждены были подать в отставку из органов внутренних дел вообще, приговор бывших друзей он и в самом деле окончательный, и пересмотреть его не решились даже в тех подразделениях, где кадровый некомплект позволял принять на службу любого. Впрочем, мужчинамотказникам дали отставку и в семьях. Узнав о малодушии супруга, одна из жен подала на развод, с другим не разговаривают сыновья, третий запил почерному... И я не удивился такому грустному, если судить по справедливости, итогу. Чай на Руси живем, и в бой нас провожают порусски русские женщины.
Не боюсь острых углов и высоких слов. Такая служба у нас. Также знаю коллег бывших, которые после предложения командировки в горячие точки подали в отставку. Не сужу их, Бог им судья. Но руки теперь не подаю никому из них, даже генералу. О фамильной чести, об обязанности передавать детям в наследство доброе имя нельзя забывать никогда и никому.
Хочу быть понятым правильно. Вспоминаю о предавших только ради того, чтобы показать, что и у оставшихся верными Присяге тоже был выбор. Не дело это повышать статус человека, о котором пишешь, за счет принижения роли других в общем деле возрождения России. А потому скажу главное: костромские парни тем и сильны, что они такие же, как все, как все российские солдаты первого броска. Вот что здорово!
Кавалеры строги
Строг спрос к подчиненным у полковника милиции Николая Галкина, кавалера трех государственных наград, в зачете которого 14 выездов в горячие точки общей продолжительностью более семи лет. Моральное право требовать и судить своих бойцов с прямотой фронтового друга он заслужил сполна. Но еще строже спрос у парней друг к другу, когда речь идет о гражданской позиции, чести коллектива. Еще и потому, что служили когдато в этом отряде Игорь Куль и Саша Погодаев, лейтенант и майор, сложившие свои светлые головы в горячей точке.
Память павших свята. Именно потому не спрашивал у Дмитрия Репина, Георгия Златоустовского, Владислава Зильберминча, Сергея Волкова и других добровольцев: каково это раз за разом испытывать судьбу?
Кто, если не мы? вопрошал полгода назад на аэродроме в Ханкале в разговоре с журналистами один из лучших кинологов областного УВД прапорщик Сергей Волков и ладонью прикрывал своему верному псу опаленные взрывом глаза от фотовспышек. И это была не дежурная фраза дежурного оратора.
Вернувшись весной в Кострому, Сергей с той поры переживает, как там ребята без него, без Мухтара инженерную разведку маршрутов, досмотр транспорта и помещений ведут? Но его рапорт об очередном выезде командир пока реализовывать не спешит. Значит, есть на то причины.
Бороться со злом не значит стать поборником добра. Я даже не пытаюсь идеализировать своих героев. У спецподразделений предназначение особое. Не все могут, не все должны, не всем дано быть суперменами, готовыми шагнуть вперед, на линию огня, защищая честь Флага, букву Закона, достоинство Человека. Но, согласитесь, если каждый из нас, россиян, будет на своем рабочем месте в любой иной сфере общественно полезной деятельности трудиться столь же упорно, беззаветно, самоотверженно, как подчиненные Павла Бабчука и Николая Галкина, государство и каждый из нас обязательно обретет, а не потеряет, станет жить лучше, красивее.
Нет, командировки в Чечню точно не украсили молодую жизнь того же Сергея Волкова. Но то тревожное время наполнило ее новым содержанием, обострило чувства. Еще немного и оголились бы нервы. Но... Но есть рядом друзья, которые замолвили за него слово перед начальством, мол, пусть Серега отойдет душой от рейдов, где саперкинолог основная цель для снайперов.
Нет, нельзя пока и ему, и его товарищам по строю расслабляться даже по месту основной дислокации в Костроме. Вовсе не обязательно каждому из них отправляться в горячие точки, чтобы пощекотала нервы пуля у виска или обжег ненавистью мимолетный взгляд лютого врага. Хотя бы потому, что и в мирные будни риск в работе оперативных подразделений, отрядов силовой поддержки специальных операций присутствует всегда, предполагая игру со смертью на грани фола.
О доблести Николая Смирнова я уже написал, и это не единственный, как вы понимаете, пример из практики местных органов внутренних дел. Но почему, почему о мужестве, благородстве сами герои так редко рассказывают близким? Скромность ли тому виной, поздние ли возвращения домой со службы, когда дети спят? Не знаю. Был во многих семьях и убедился, что в лучшем случае родные люди знают о главе семьи дежурные сведения: звание, число командировок “кажется, в Чечню”, ну и день зарплаты, кстати, довольно скромной даже в сравнении с водительской в местном автобусном парке.
...О моих наградах за Афган и службе в ВДВ сыновья узнали относительно недавно. Их у меня двое. Старший, прежде эгоист и прагматик по натуре, после этого сбежал добровольцем в Чечню, вернулся нормальным, кажется, мужиком. Что касается младшего, то он пока “заболел” парашютным спортом и стал после первого прыжка, по отзывам друзей, просто серьезнее, что тоже не может не радовать.
Пишу о бойцах костромских в надежде, что эти заметки прочтут в их семьях. Ведь дети бывшими не бывают. А значит, имеют право гордиться своими родителями и мечтать стать похожими на них.
Марат СЫРТЛАНОВ
