| Белая полоса на хвостовой балке вертолета - уже тридцать лет отличительный знак, символ принадлежности вертолета к авиации внутренних войск. |
Есть такая служба
Белая полоса на хвостовой балке вертолета - уже тридцать лет отличительный знак, символ принадлежности вертолета к авиации внутренних войск. В марте вместе со своими коллегами, охраняющими воздушное пространство, летчики Ростовского смешанного авиационного полка внутренних войск отметили 30-летие формирования авиационных частей в системе МВД. Проверку на прочность техника и военные, летающие на ней, прошли в небе Ферганы, Степанокерта, Дагестана и Чечни. Все горячие точки бывшего Союза и современной России - адреса боевых вылетов ростовских авиаторов с белым конем на шевронах - эмблемой Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД России.
В период проведения контртеррористической операции в Дагестане и Чеченской Республике вертолетчиков вполне заслуженно называли воздушными ангелами-хранителями. Есть строгий учет боевых вылетов, но никто не подсчитает, сколько жизней они успели спасти: одних - эвакуировав санитарным рейсом, других - прикрыв с воздуха от обстрела из так называемой зеленки.
- “Грозный-сити, господа. Приехали!” - пошутил однажды командир экипажа Ми-8, доставив группу донских журналистов на тогда еще военный аэродром Северный. У разбитого здания аэропорта чеченской столицы пишущая и снимающая братия оказалась вместе с грузом шефской помощи землякам - военнослужащим из Новочеркасского соединения внутренних войск. Пока бойцы выносили пакеты с письмами, ящики с ростовскими пряниками, консервами и так нужным в походных условиях мылом, корреспонденты накоротке знакомились с экипажем. Оказалось, тоже земляки, что и командир экипажа Андрей Рудаков - старый знакомый. Впервые с ним довелось встретиться на воздушном празднике, который традиционно проходит на ростовском военном аэродроме. В парадной синей форме с авиационными эмблемами он был неотразим. Но на восторженный вопрос: “Товарищ майор, вы - летчик?” - он тогда лишь загадочно усмехнулся: “Нет, скорее воздушный извозчик. Летчики вон на каких крылатых аппаратах летают”. С той встречи прошло совсем немного времени, и уже в других условиях стало бесспорным: он летчик, причем опытный, с богатым налетом часов не только в тревожном чеченском небе. В послужном списке Андрея Рудакова и участие в ликвидации последствий чернобыльской аварии, и боевые вылеты на спецоперации жаркой дагестанской осени 1999 года.
- Привет Ростову! - помахал тогда на прощание рукой командир, и его “восьмерка”, разогнав лопастями винта горячий воздух, взяла курс к синеющим на горизонте горам.
Эпизод запомнился и - редкая удача - получил продолжение. Спустя несколько лет уже на поле ростовского аэродрома Военвед в день плановых полетов все с той же чуть ироничной улыбкой Андрей Рудаков спросил: “Вы с нами? А мы - на разведку погоды”.
Сорок минут полета, то резко снижаясь к земле, то набрав высоту, в заоблачной синеве экипаж проверял метеоусловия, испытывал ветер. Этот первый вылет в обычную полетную смену - своеобразный допуск для взлета другим винтокрылым машинам. В этот раз, подытожил разведку подполковник Рудаков, с погодой повезло:
- Облачность 10 баллов - на 70 метров. Значит, будем летать в простых метеоусловиях. Все штатно, слава богу, без катаклизмов.
После постановки командиром части задач на аэродроме все приходит в движение: деловито урчат моторы топливозаправщиков, запускается сразу несколько вертушек, а на дальней полосе уже набирают обороты двигатели транспортного самолета Ан-26. “Взлетка” оживает, что для взгляда покорителей неба - отрада и лучший ответ на банальный вопрос “Почему выбрал эту профессию?”
- Любовь к небу. Все видят его с земли, а нам - такое счастье - землю видеть с высоты птичьего полета, - сегодня тот самый Андрей Рудаков, заместитель командира полка, как и другие его однополчане, убежден: опыт - дело наживное, а вот уважение к технике - требование обязательное: - Машина - это живое существо, и летчик к ней относится не как к железу. Пришел, поздоровался, погладил. Доложили, что материальная часть в норме, и полетел.
Для потомственного авиатора майора Алексея Недашковского, заместителя командира эскадрильи на Ми-24, с такого ритуала начинается практически каждый вылет. Исключением были, наверное, лишь полеты его боевого вертолета, поднятого по тревоге на спецоперации или прикрытие военных колонн на горных серпантинах чеченского бездорожья. На войне нет лишнего времени. У техники тогда просят одного: “Не подведи!”
Может быть, именно так к своей “восьмерке” обращался в декабре 1994 года и майор Александр Гасан, когда экипаж под его командованием вылетал вместе с медиками за первым пострадавшим на чеченской войне военнослужащим внутренних войск. Ранение оказалось у парня смертельным. Последним стал и для Александра тот полет. Санитарный борт поразила управляемая ракета, пущенная с земли экстремистами. Так был открыт в полку свой скорбный список боевых потерь. Через пять лет однополчане внесли в него еще одну запись, прощаясь с отважными друзьями-вертолетчиками. Два майора, два Андрея - Анощенков и Орлов - успели спасти одиннадцать пассажиров из своей подбитой боевиками уже после посадки горящей машины. Трагедия произошла в Ботлихском районе Дагестана. Летчики пожертвовали собой. У них оставалось чуть больше минуты, чтобы отбежать от вертолета, но они до последнего помогали другим, а сами получили ожоги, не совместимые с жизнью. За подвиг оба Андрея удостоены звания Героя России (посмертно). Однополчане до сих пор вспоминают, как трогательно Андрей Орлов называл свою боевую “восьмерку” ласточкой. Он был настоящим романтиком неба и профессионалом, рядом с которым было легко и безопасно на любой высоте…
- В нашем полку летный состав в основном имеет боевой опыт. Процентное соотношение молодежи и тех, кто принимал участие в боевых действиях: 70 к 30. Лучшая подготовка, конечно, у инструкторского состава - летчики первого класса. Они - “всепогодники”, имеют допуск к полетам и днем и ночью, - командир полка полковник Виктор Петрук, относительно недавно пришедший в эту авиационную часть после академии, имеет все основания гордиться однополчанами. Но сейчас его главная забота - новое поколение летного и технического состава. Приходит молодая смена. Их надо ставить, как говорят в авиации, на крыло.
- Выпускники Сызранского военного авиационного института, а он сейчас в России единственный, где готовят вертолетчиков и для Министерства обороны, и для внутренних войск МВД,
2007 года выгодно отличаются от специалистов с дипломами образца 2005 или 2006 годов. Они сейчас приходят с лучшей подготовкой. Больше стали летать не только мы в частях, но и курсанты в училище. Они уже обучены главному - держаться в небе. Остальному научим, - говорит полковник Петрук.
Оптимизм командира основан на очевидном факте - авиации во внутренних войсках сейчас уделяется особое внимание. Из ремонтных мастерских, как говорят авиаторы, после регламента приходит старательно восстановленная техника. Многие узлы и детали вертолетов модернизированы. Поэтому вид у вертушек как с иголочки. Все машины на летном поле выкрашены в пятнистый камуфляж и выглядят почти гламурно. Бывалым авиаторам есть с чем сравнивать. Вот и ветеран полка подполковник Леонид Романченко, прослуживший в авиации внутренних войск двадцать семь лет, авторитетно подтверждает: “Жизнь на аэродроме налаживается”.
- Когда я начинал после вуза служить под Хабаровском, у нас были только Ми-6. Очень старенькие машины, которые так вибрировали при посадке, что экипаж из-за тряски не видел приборов. Потом на вооружение к нам поступил более совершенный на тот момент Ми-8. Но, правда, вся техника передавалась нам из Министерства обороны. Естественно, что отдают худшее. Зато первое, что я увидел, когда перевелся в Ростов, - двадцать новеньких “восьмерок” на нашем аэродроме. Но и время тогда было беспокойное - начало 90-х.
Ситуация изменилась: стабилизировалась обстановка в стране, улучшилось финансирование военной авиации. Просто уже ни у кого не вызывает сомнений то, что новой России нужны сильные крылья.
Татьяна МЕЖАНОВА
Фото Александра БАРАБАШОВА
Ростовская обл.
