| Недавно в “Каминном зале” мы рассказывали о фронтовой судьбе Клавдии Ивановны Шульженко. А вот еще один голос, который был любим фронтовой и трудовой страной, принадлежал Лидии Андреевне Руслановой. |
Имена
Недавно в “Каминном зале” мы рассказывали о фронтовой судьбе Клавдии Ивановны Шульженко. А вот еще один голос, который был любим фронтовой и трудовой страной, принадлежал Лидии Андреевне Руслановой.
Беспримерная и неподражаемая исполнительница русских народных песен, Русланова пришла на эстраду в 1917 году семнадцатилетней девчонкой. И сразу была с восторгом принята слушателями. На фронтах Гражданской войны она пела для красноармейцев, с 1925 года выступала в Москве. Ее готовили к опере, учитывая исключительные вокальные данные, силу и чистоту ее контральто. Но она понимала, что ее успех прежде всего - в народной песне. И возрождала городские русские романсы, которые одно время относили к непатриотическим и даже мещанским. Там, в верхах, всегда знали, что нужно и что не нужно русскому человеку. А народ вместе с ней пел “Раскинулось море широко”, “Когда б имел я златые горы”, каторжные “По диким степям Забайкалья”, “Глухой неведомой тайгою” и другие.
Началась война. Первое выступление Руслановой на фронте состоялось в районе жесточайших боев под Ельней в конце июля 1941-го. Неоднократно выступала в блокадном Ленинграде, на передовых позициях многих фронтов. В 1942 году она получает звание заслуженной артистки РСФСР. В 1945-м поет в поверженном Берлине, у стен рейхстага. А за год до этого отчаянного и прекрасного выступления отдает свои личные сбережения на приобретение боевой техники для минометной батареи.
Тогда почему же великую певицу, любимую народом, после войны арестовали и дали 10 лет лагерей? Поползли слухи, что, дескать, занималась мародерством в поверженной Германии вместе с мужем генералом Крюковым. Натащила, мол, из богатых домов ковров и мебели, мехов и отрезов, фамильных сервизов и старинных картин в золоченых рамах. А уж бриллианты - так их килограммами обращали в конфискат. Кто-то продуманно запускал “стаи уток” в народ, заполняя информационную пустоту. Короче, “воровка в особо крупных размерах”.
Не знаю, верили или не очень? Но любимые пластинки продолжали слушать - это я хорошо помню со школьных лет.
Лидию Андреевну арестовали в ее квартире в Лаврушинском переулке Москвы. Если бы речь шла о мародерстве на оккупированной территории, то фактура для обвинения в достаточном объеме могла быть набрана еще в мае 1945-го. Вовсе нет. Уголовное дело знаменитой певицы по сей день хранит стандартное по тем временам обвинение: антисоветская пропаганда.
Но тучи над Руслановой стали сгущаться совсем по другому поводу. В первые послевоенные годы началась охота за компроматом на маршала Победы Георгия Константиновича Жукова. Компромат, хотя и абсолютно липовый, аккуратно подшивался в папки под грифом “Совершенно секретно”.
Дело в том, что ее муж генерал-лейтенант Крюков дружил с Георгием Константиновичем. Дружила с полководцем и сама Лидия Андреевна. Уже только этим обстоятельством был уготован арест генералу.
Были арестованы многие из круга Жукова и Крюкова: артисты Алавердов, Максаков, Марьянов, генерал-лейтенант Телегин. Подтверждением факта охоты на Жукова было специальное постановление правительства об изъятии боевого ордена у Руслановой, который она получила из рук Георгия Константиновича. 24 августа 1945 года маршал подписал приказ № 109/н: “За успешное выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, проявленное мужество, за активную линию помощи в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами наградить орденом Отечественной войны I степени Русланову Лидию Андреевну”.
Разве могли быть какие-либо сомнения в том, что она, прошедшая достойно всю войну, имеет право на эту награду? Никогда! Просто фабриковался “факт”, что Жуков раздавал награды “любимчикам” направо и налево. Замечу, что в энциклопедии “Великая Отечественная война” указано наличие у артистки ордена Красной Звезды, но ордена Отечественной войны I степени нет как нет. Стало быть, приказ маршала не восстановлен?
Дело Руслановой вел старший следователь по особо важным делам МГБ СССР майор госбезопасности Гришаев, курировали лично министр госбезопасности Абакумов и главный военный прокурор Афанасьев. Замечу, Абакумов был назначен министром в мае 1946 года. Характерно, что одним из первых вопросов, заданных Руслановой, был такой: “В каких отношениях вы были с маршалом Жуковым?” В ответ певица стала рассказывать о поездках с концертами на фронт, о знакомстве с маршалом в боевой обстановке, о дальнейших дружеских связях после войны. Но следователь нетерпеливо перебил: “Кто из присутствующих на обедах у Жукова на даче в Сосновке возвеличивал его роль в войне и умалял вклад Верховного главнокомандующего? Преследовал ли Жуков цель захватить руководство в армии и стране в свои руки?” Лидия Андреевна отвечала: “Не знаю. В свои планы не посвящал. Разговоров на эту тему не велось”. В конце концов, чтобы прекратить подобные вопросы, Русланова откровенно сказала следователю: “Когда Жукова понизили в должности и отправили в Одессу, я послала ему телеграмму, которую подписала: “Преданная вашей семье Русланова”. Этим все определено”.
Автор этих строк встречался с Лидией Андреевной во время ее гастролей в Воронеже уже после возвращения из ссылки и реабилитации. После концерта во Дворце культуры имени Кирова состоялась встреча творческого самодеятельного коллектива завода “СК-2” с прославленной артисткой. Русланова тогда посоветовала: “Не подражайте никому. У вас собственных данных хватает”. Все происходило за кулисами, как-то по-домашнему просто. О своих злоключениях говорить напрочь отказалась. Не думаю, чтобы она откровенничала в иных встречах, пройдя советскую репрессивную школу.
Много позже, уже после ухода певицы из жизни, композитор Анатолий Новиков сказал: “У нас будет много замечательных певиц, но такой, как Русланова, - никогда.
Эдуард ПОПОВ
